Технология рефлексивного управления

Рефлексивное управление – это специальное воздействие на оппонента с целью склонить его принять решение, предопределенное контролирующей стороной. Такое воздействие использовалось в военном деле с древнейших времен, но до шестидесятых годов минувшего века оно не включалось в социальные процессы принятия решения как необходимая компонента (Лефевр, 1965). Еще меньше оно рассматривалось как необходимое звено в процессах интерпретации социальных данных, полученных в социологических исследованиях. В Китае же практика рефлексивного управления в форме стратагем вплетена в ткань обыденного мышления, и даже учебники социологии для средних школ являются руководствами по стратагемному действию. Оживление социальной мысли в 80-90-х годах ввело в оборот понятия рефлексивного управления, манипуляции мнением и создало новое направление, базирующееся на работах В.Лефевра ( начатых в 60-х годах).

Попытки оценить степень эффективности информационного воздействия до того, как это воздействие произведено, явились стимулом к развитию новых методов информационного воздействия и новых моделей, в которых отображалась умственная установка противника. Понятие рефлексивного управления оказало помощь в разработке моделей предсказания: принимающий решение старается предугадать возможные реакции противника в различных ситуациях. Используя рефлексивное управление, можно существенно сузить рамки парадигмы предсказаний, заменив ее парадигмой предопределения будущего.

Обращение к широкой практике продуцирования социологических теорий обнаруживает обязательное существование посредника, если не заказывающего определенный род подобных теорий, то, по крайней мере, заинтересованного в их распространении и обеспечивающего их тиражирование и популяризацию. Саморефлексия позитивистской социологии стыдливо упустила эту особенность, закрыв глаза на материально-финансовые основания поддержки, распространения и массовой популяризации тех идей, которые сегодня известны как классика европейской социологии. Прежде, чем О.Конт, К Маркс, Э.Дюркгейм или иной социолог стал известен широким слоям, должны были найтись спонсоры, весьма заинтересованные в популяризации именно их идей, чтобы на деньги этих спонсоров были изданы и распространены в обществе их труды. Без такого «соответствия» интересам влиятельной и обеспеченной группы невозможно компетентному социологу даже устроиться преподавателем социологии в европейский университет, если у ректора есть «свой социолог».

 Эта ангажированность социологии, проявившаяся уже с самого своего рождения под пером «отца социологии» О.Конта, обрекла любые попытки опоры на нее на неисчислимые страдания, разрушения и смерти миллионы людей. Американский исследователь (<1> См. Rummel R.J. Libertarianism and International Violence. The Journ. Of Conflict Resolution 27, March, 1983, pp.27-71) подсчитал, что в тех обществах, которые приняли на веру утопию К Маркса, только от гражданских войн – «классовых войн» по Марксу – в ХХ веке погибло около 200 миллионов человек. Хорошо известно, сколько миллионов людей погибло во второй мировой войне, развязанной «верующими» в расовые социологические теории. Сегодня отрицательные последствия неолиберальной глобализации, проводящейся под знаменем социологических идей Адама Смита и Дж.Локка, достаточно очевидны в свете обострившейся милитаризации мира и крайнего обнищания миллионов людей.

Не менее ангажированными являются и труды геополитиков, в которых закодированы интересы тех стран, которые поддерживали и продвигали поближе к реальному противнику эти теории. Кто смог внушить немцам необходимость расширения их жизненного пространства, хотя в этом значительно больше нуждаются китайцы и другие народы, чья плотность населения значительно выше, а ресурсов меньше? Во всех этих трех случаях мы видим необходимость обращения к подлинному субъекту рефлексии, осуществляющему свое концептуальное управление. В целом, индусы опять оказались правы, объявив всю сферу социального знания иллюзией, майя.

Но, тем не менее, жить, работать и принимать тысячи решений нам приходится именно на базе многих иллюзий. Попытки внести большую ясность в механизмы зомбирования собственного сознания не останутся не возмещенными.

Любое информационное сообщение, так или иначе, является и регулированием поведения и целенаправленным влиянием на сознание человека. Оно также является подвидом рефлексивного управления. В общем виде задача рефлексивного управления заключается в формировании управляющим агентом – такой специфики информированности аудитории, при которой желаемым для нее решением, обеспечивающим ее субъективное равновесие, является требуемый для управляющего агента (или максимально для него выгодный) вектор действий аудитории. Короче говоря, рефлексивное воздействие включает посылку информационного сообщения оппоненту с целью детерминирования его поведения.

Приведем пример. Пусть некоторое государство (или бизнес-предприятие), скажем – A, готово сделать скачок в социально-экономическом развитии, что неприязненно будет воспринято его соседями (конкурентами). Но A сможет реализовать свою интенцию, только если соседи, не перейдут к активным военным действиям (к неправовым «наездам»). Но они перейдут к активным военным действиям, как только они удостоверятся, что А начинает обходить их. Трюк Асостоит в том, чтобы послать такой «информационный пакет» соседям, который убедит их в отсутствии у А необходимых для подобного развития сил. Таким образом, сначала Aрегистрирует свою интенцию, затем определяет состояние противника, которое позволит ему реализовать свою интенцию, и наконец, Aвыбирает информационный трюк, чтобы перевести противника в желательное для А состояние. Конечно, в реальных условиях службы разведки стран-соседей (и конкурентов) не дремлют, однако можно выиграть время, нужное для развертывания экономики.

Но может быть иная ситуация. У А есть множество планов и целей, и в зависимости от состояния противостоящего государства (или бизнес-конкурента) выбирается трюк или многие трюки, которые склоняют того к разным стратегиям. И вот в зависимости от того, на какой трюк попадется контр-агент, применяется один из заранее заготовленных сценариев развития.

Большую пользу населению оказали бы подробно составленные руководства, объясняющие, когда и какую стратегию им следует принять при очередной социально-экономической дезинформации, впрыскиваемой агентами глобализированного удушения. Например, если прогнозируют падение доллара ( а он начинает расти), долговременную рублевую стабильность, подъем благосостояния и т.д., то каковы реальные намерения подобных «советов» и кто их авторы?

Многие работы западных социологов, таких как Д.Белл, О.Тоффлер, С.Хантингтон и многих других являются такого рода трюками, обеспечивающими идеологическую поддержку глобализации. Их работы схожи с весьма популярными на войне трюками, когда печатаются фальшивые «дорожные карты», указывающие на проходимость в реальности непроходимых дорог, и помещаются, например, в слабо защищенный бронетранспортер, который противник может легко захватить. Точно так же сегодня популяризируют Маркса, говоря о бешеных тиражах, но целью является вернуть человечество опять на ту же дорогу крови и людоедства, которую оно вроде бы стало покидать.

В современном глобальном обществе, насыщенном Интернет-коммуникациями, будет происходить интенсификация рефлексивного воздействия. И особенно оно будет бескомпромиссным в информационной сфере. Рассмотрим ряд актуальных примеров.

Предположим, что между двумя социальными (этническими, политическими, экономическими) группами, скажем, красными - А и белыми - В, возникла конфронтация и идут ожесточенные взаимные информационные удары. Пользуясь современными обстоятельствами, перенесем эти схватки в Интернет-пространство. Классифицируем возможные типы агрессий:

1.Скажем субъект А взламывает сайт субъекта В. (Те же рассуждения остаются в силе, если речь идет об обмане, грабеже или краже). Субъект В разъярен и жаждет мести, т.е., готовит отражающий удар, например, подает на А в суд. Это – простая, еще не рефлексивная форма действия.

2.Субъект А усложняет свои действия: А взламывает свой сайт, а обвиняет в этом субъекта В (распространенная социальная акция: поиск стрелочника, козла отпущения: вор кричит – держи вора!). Положение субъекта В обременено обвинениями и моральным резонансом, будируемым А, и необходимостью дополнительного доказательства ( что ты не верблюд).

3.А еще усложняет свои информационные атаки, расширяя свою зону влияния на сторонников В. С этой целью А создает свой сайт, но представляет его как принадлежащий В сайт, в котором А обрисован положительными характеристиками. (Типичная ситуация в политическом пространстве, когда, якобы, оппозиционная пресса, но живущая на средства власти, любовно покусывает ее, не покушаясь на серьезную критику). В оказывается в ложном положении ( в позиции оправдывающегося): нужно доказать своим сторонникам, что сайт не его, и что он по-прежнему относится к А отрицательно.

4.На следующем рефлексивном уровне А приступает к разгрому сторонников В, создавая среди них враждебные друг к другу группировки. Он взламывает этот, якобы, принадлежащий В сайт, но объясняет это тем, что некоторая, более радикальная часть сторонников В не согласна с вывешенными в сайте положительными характеристиками А, она считает, что В совершил предательство, и обвиняет другую часть сторонников В в уступках врагу. Поэтому эта радикальная группа и взломала данный сайт. ( В политических баталиях часто бывает, что в оппозиционных рядах оказывается, помимо прирученной и прикормленной клиентелы, еще и серьезная публика, которая может навредить власти, поэтому, чтобы ее дискредитировать, устраивается погром ложно-оппозиционной газеты, якобы, со стороны радикально настроенной серьезной оппозиционной публики. Она, естественно, обвиняется в нарушении прав собственности, в зажиме свободы прессы, в попытке государственного переворота и подавляется властью). Положение В стало еще сложнее. Как ему действовать, чтобы выйти из расставленных ловушек?

5.Но А продолжает интеллектуальное наступление. Затем А создает сайт, в котором критикуется сам А, и где В представлен достаточно позитивно, и предлагает всем, критично настроенным к А, присоединиться к этому сайту, оставив свои электронные адреса. По выловленным адресам начинаются индивидуальные карательные санкции и сторонники В редеют. (Таких партий и движений провокаторов, завлекающих наивных прозелитов в свои ряды, всегда было достаточно много). Но у В проблемы. Его начинают обвинять в предательстве и работе на врага. В приходится опять ломать голову, чтобы выйти из этой головоломки.

6.Интеллектуальные ресурсы А еще не исчерпаны. А переходит к концептуальной атаке. А, представляющий определенное политико-теоретическое направление (социализм, либерализм, христианство, сионизм и т.д.) создает сайт, в котором критикуется А, т.е. проводится не-А (анти-социализм, анти-либерализм, анти-христианство, анти-сионизм и т.д), затем создается сайт, который критикует содержание данного сайта как неверное ( т.е., проводится борьба с анти-социализмом, анти-либерализмом, анти-христианством, анти-сионизмом и т.д), и тем самым поддерживается, якобы. позиция А, но при этом обвиняются конкретные лица, этносы, группы, в том числе и В, которые, якобы, проводят такую неправильную политику (анти-социализм, анти-либерализм, анти-христианство, анти-сионизм и т.д). Естественно, обвинения вымышлены, но есть документальное подтверждение – создание сайтов, и В снова стоит перед интеллектуальной ловушкой. ( В политике, чтобы устранить конкурента могут начать борьбу, якобы, против олигархов, но реально – устраняют неугодных по определенным признакам олигархов, оставляя других у кормила власти).

7.Но ситуация еще более усложняется, когда в игру вступает третье лицо, скажем, синие - С, обычно реально заинтересованное в ухудшении отношений между А и В. В этих целях субъект С взламывает сайт субъекта В, но оставляет следы, якобы, ведущие к субъекту А. Естественно, взаимоотношения между А и В должны ухудшиться. (Самый частый пример – в убийстве представителя одного этноса сразу же обвиняют представителя другого этноса, с которым данный этнос находится во враждебных отношениях. Для начала войн это обычное дело). Конечно, если В умен, то он должен отказаться от посредников и немедленно выйти с А на переговоры. Но С это предвидит и блокирует прямую связь между ними. Как должен поступить В в этом случае, чтобы избежать войны?

8. Затем С приступает к своей рутинной деятельности, необходимо вытекающей из его роли третьей стороны. С регулярно взламывает сайты А и В, оставляя следы, ведущие к противоположной стороне, т.е. чтобы А обвиняло В, а В наоборот - А. (Если надо усилить враждебность между государствами или этносами, то убийства повторяются много раз, вплоть до организации террористических действий, якобы, инициированных с обеих сторон). Здесь и В и А должны реально поломать голову, чтобы ослабить конфронтацию между своими сторонниками, уже готовыми вступить в бой.

9. Но С хитер и коварен. Чтобы А и В не объединились, или не ослабили враждебность, С под соответствующими псевдонимами - то под А, то под В - появляется на противоположных сайтах, обрушиваясь с сокрушительной критикой на противостоящую сторону. (Информационные средства, принадлежащие третьей стороне, непрерывно подливают масла в огонь, раззадоривая и разжигая конфронтацию). Здесь возникает искус соблазна: какая из сторон соблазнится риторикой обвинений и угроз в адрес другой стороны и станет инструментом в руках С? Обычно, менее интеллектуальная, но это не уменьшает угроз для другой стороны.

10. Предвкушая победу, С одновременно провозглашает доктрину толерантности, и считая себя в авангарде этой толерантности, обвиняет и А и В в нетерпимом отношении друг к другу. На этом основании С призывает всех остальных субъектов осудить эти две стороны и наделить их статусом изгоев, с дальнейшими санкциями к ним обеим. Факты берутся из сайтов. Поджигатель С имеет и свои идеологические интересы - быть «вне подозрений», поэтому он и рядится в тогу судьи. Чтобы защититься, В должен обладать концептуальной компетентностью (быть субъектом 4-го уровня, в наших терминах), т.е., и он должен уметь играть в этом пространстве и создавать контр-концепции, ограничивающие или подавляющие свободу С.

11. Видя падающих А и В, С изображает себя союзником В (скрытно - и союзником А), приручая его, и во множестве случаев даже поддерживая его. Но наступает момент, когда С окончательно предает В ( и точно так же – А), момент, в котором силы В иссякли и он не может оказать сопротивление С. (В войнах часто бывает, что достаточно долгое время поддерживается тезис о верности и надежности союзничества, но в самый подходящий момент он отбрасывается. Примеры: «Запад нам поможет!», «Англия с нами!» и т.д.). Совет, который может помочь В выпутаться из ситуации, дан еще в «Артхашастре», 2 тыс. лет назад: «Слабому не стоит входить в союз с сильным, слабые объединяются со средними, чтобы противостоять сильным».

Конечно, в реальности, все происходит гораздо сложнее, но эти простые модели рефлексивных рассуждений помогают выпутаться из постоянно ширящейся паутины социальных взаимоотношений.

В каждом варианте субъект восприятия должен провести обратную мыслительную операцию: если А маскируется под В, то нужно сделать обратное мыслительное усилие – поменять местами В и А (провести инверсию, симметрично обернуть). Дополнительным элементом является наличие общественного мнения или аудитории. Если она аплодирует решениям В, то что это – организованное А искусственное давление на В с целью поощрения его ошибочных решений? Инициированная сторонниками В демонстрация его поддержки и «устрашения» А? Или популистская реакция дилетантов (социумов 1-го и 2-го уровней), воспринимающих исключительно гуманитарно-риторическую оболочку заявлений?

Чем сложнее комбинация, чем длиннее многоходовка, тем большее количество обратимых операций надо задействовать. И тут вступает в дело “Его Величество” интеллект. Если он исчерпан и уже не способен обеспечить нужное количество обратимых операций, то нужно сказать, что комбинация удалась и оппонент пойман в силки. Шахматисты хорошо понимают, о чем идет речь.

Но эта аналогия имеет и более далекие следствия. Точно так же, как в зависимости от силы шахматного интеллекта, игроки делятся на разряды, так можно построить и социальную иерархию, ступени которой обладают однопорядковым интеллектуальным качеством.

По Пиаже, основной механизм, который регулирует отношения между субъектами в обществе - это равно­весие, или, точнее, уравновешивание, стремящееся к стабильности и устойчивости. Но оно возникает только в том случае, если второй субъект способен провести обратимые по отношению к действиям первого субъекта интеллектуальные операции. Т.е., он должен уметь расшифровать все ходы первого субъекта до восстановления подлинного его замысла. Это означает, что социальные субъекты, которые хотят устойчивых и стабильных взаимоотношений, должны обладать равной силой интеллекта. Поскольку в целом это вряд ли возможно для всех социальных групп, то в социуме не может быть окончательно уравновешивания, оно всегда осуществляется за счет подавления интересов отдельных групп, вследствие чего на следующем витке спирали происходит активизация интеллекта этих групп, выражающаяся в предъявлении претензий на несправедливое распределение прав и свобод. Поэтому можно говорить, скорее, о неустойчивости любого шаткого уравновешивания. Однако, более широкий интеллектуальный горизонт управляющих снижает остроту взаимоотношений.

В этом ключе, классовые теории (например, марксизм) представляются совершенно несуразными. Любой класс, желающий придти во власть, должен в интеллектуальном плане превосходить предыдущий, но как может рабочий класс, лишенный навыка к умственной работе, осуществлять свои интересы в такой сложной связке интеллектуальных (и концептуальных) операций? Единственно, надо предположить, что он ведом остающейся в тени более интеллектуальной, концептуально компетентной и более могущественной группой (которая, проще говоря, манипулирует им).

Новые социологические теории должны учесть реалии информационной войны. Теоретические объяснения должны быть изоморфны проблемам, в точности воспроизводить истоки и рефлексивную глубину проблемы и показать условия ее решения вполне определенным субъектом. Этот изоморфизм свидетельствует, по Пиаже, о "функцио­нальной непрерывности между жизнью и мышлением" или, иначе говоря, о том, что во всех случаях - рассмотрение биологиче­ской эволюции, интеллекта, социальной жизни и т.п. - речь идет о необходимости объяснения закономерностей формирования материальных или нематериальных структур, которые являлись бы одновременно и внутренне связанными и адаптированными к внешней среде. Адаптированность означает определенное равновесие обменов между организмом – субъектом - и внешней средой, которое в биологическом плане (выживаемость) достигается благодаря изменению органов, систем, или функционального целого - организма, а в интеллек­туальном плане (эффективность развиваемых когнитивных систем) - благодаря созданию концептуально-нормативных систем, обеспечивающих конституирование более высоких инвариантов и операций мышления. Значит, в социальном плане мы должны ожидать создания новых социальных институтов (и социальных групп), занятых противодействием концептуальным информ-атакам, коль скоро, общество желает продолжить существование в том же статусе самостоятельности, а не колониальной зависимости.

Нарушения равновесия у социального организма, неподготовленного к информационному и иному современному воздействию ( например, СМИ, телевизионному), приводят к необходимости его ре-адаптации к среде, что обеспечивается активностью социального интеллекта, пересматривающего свои прежние, оказавшиеся неудачными инструменты когнитивной ориентации. В процессах такой трансформации можно выделить 3 краеугольные проблемы:

1)проблема развития и произ­водства новых, отвечающих возросшему уровню интеллекта, социальных форм (или организационных структур) с качественными изменениями на каждом этапе (например, новые формы взаимоотношений по линии государство-диаспора); 2) организация и поддержание устойчивости или стабильности ново-найденных рефлексивно уравновешенных или синхронических взаимодействий (например, министерство поддержания нравов в обществе, - не путать с инквизицией); 3) совершенствование всех форм обмена, как материального, так и обмена рефлексивной информацией (трудно найти нерефлексивную информацию), между целостным социальным организмом – субъектом и окружающей его средой, как экологической, так и глобальной (например, Агентство отправки мусора в космос).

Происходящее таким образом повышение уровня самоорганизации социума оказыва­ется лишь одним из проявлений общего процесса развития от пер­воначальной нерасчлененности, смутности позиций субъекта и объекта в ходе их взаимодействия в двух противоположных направлениях - к структурированию внешнего социального мира, с одной стороны, и к конструи­рованию собственных когнитивных средств субъекта, с другой. Таким образом, через интеллектуальные операции идет построение одновременно двух миров. Индивидуализация личности структурно параллельна и тождественна усложнению социальных отношений, в которых личность себя обнаруживает. Поэтому изучение социума, его структурных свойств вполне может осуществляться и с помощью исследования типичной для этого социума личности, что смыкает социологию с пиажеанской психологией.

Содержание опубликованной статьи представляет собой Главу из книги Григорьяна Э.Р. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА (Контуры новой методологии социального познания), изданной в Москве в 2009 г., сс. 67-76.